Подготовил: Сергей Коваль 

Источник: http://www.spartak70.ru/ и http://www.runners.ru/ 

Дата публикации: 08 Март 2010 года, 01:41

Заслуженный мастер спорта СССР, олимпийский чемпион, двукратный рекордсмен мира, чемпион Европы, многократный чемпион СССР.  Родился 8 марта 1930 года в деревне Зиновкино Краснослободского района Мордовской АССР. Отец - Болотников Григорий Степанович (1906-1941). Мать - Болотникова Аксинья Федоровна (1904-1934). Супруга - Болотникова Раиса Сергеевна (1940г. рожд.). Сыновья: Болотников Валерий Петрович (1955г. рожд.), Болотников Григорий Петрович (1971г. рожд.), Подкопов Анатолий Витальевич (1964г. рожд.). Внуки: Болотников Илья Валерьевич, Болотникова Елизавета Валерьевна, Подкопов Петр Анатольевич, Подкопов Савва Анатольевич, Подкопов Платон Анатольевич, Подкопов Арсений Анатольевич.

Матери своей Петр Болотников не помнит: она умерла, когда ему было всего 4 года. Вскоре отец женился снова, и семья переехала к мачехе на Урал. В 1942-м с фронта пришли тяжелые известия о гибели отца - командира пехотной роты и старшего брата - кавалериста. 12-летний Петр решил вернуться в родные края. Самостоятельно приехал в родное Зиновкино, сорвал доски со ставен заколоченной избы и поселился в ней. Несмотря на помощь сестры отца, жилось ему одному не просто: было голодно и холодно. Петр рано начал трудиться: возил сено, боронил, пахал, пас коров, лошадей. Очевидно, именно тогда начала вырабатываться одна из главных черт его характера - выносливость.

В 1944 году Петр Болотников поступил в школу фабрично-заводского обучения в Краснослободске, а после ее окончания в 1946 году отправился в Москву, где сначала учился в ремесленном училище, а потом стал работать электромонтером в Спецуправлении № 7 треста "Мосжилстрой".

В Москве Петр Болотников впервые всерьез занялся спортом - в секции конькобежного и велосипедного спорта на стадионе "Строитель". Его первым тренером стал Анатолий Николаевич Струнников, сын всемирно известного конькобежца Николая Струнникова, который в 1905 году стал первым русским чемпионом мира по конькам. Всю зиму перед призывом в армию Болотников провел на льду, круглый год ездил на работу на велосипеде, ежедневно преодолевая по 15 километров.

В 1950 году Петра Болотникова призвали в армию. Служить ему довелось в Группе советских войск в Германии командиром танкового орудия. И здесь со спортом он не расставался. Конечно, о карьере конькобежца он не мог и мечтать - где найти настоящий лед? Случилось другое. Однажды он услышал о знаменитом чехословацком бегуне Эмиле Затопеке и его поразительных результатах. Тогда под впечатлением его невиданных успехов на XV Олимпийских играх в Хельсинки Болотников решил непременно заняться бегом на длинные дистанции и даже попытался тренироваться самостоятельно.

 Задатки для этого у Петра Болотникова были неплохие. Среди сослуживцев он пользовался репутацией одного из самых развитых в физическом отношении. Он мог до полусотни раз (!) подтянуться на турнике, без особого труда преодолевал многокилометровые кроссы с полной выкладкой. Неслучайно ему не раз доверяли защищать честь дивизии на армейских соревнованиях.

Очень скоро Болотникова заметил армейский тренер и спортсмен Феодосий Ванин. После первых же тренировок под его руководством никому не известный бегун стартовал на дистанции 30 километров в числе участников первенства Вооруженных Сил. Его дебют был оценен как блестящий: Болотников проиграл только своему учителю и занял 2-е место. На Спартакиаде Вооруженных Сил 1952 года в Одессе он занял 3-е место в беге на 10 километров и выиграл полосу препятствий. Общесоюзный же дебют Болотникова состоялся на соревнованиях в Нальчике, где он одержал эффектную победу в одном из отборочных этапов на приз газеты "Вечерняя Москва".

В ноябре 1953 года сверхсрочника Петра Болотникова перевели в Москву. Он сразу отправился на стадион, где разыскал знаменитого тренера Петра Сергеевича Степанова и попросился к нему в группу. В 1955 году он уволился из Вооруженных Сил, и с тех пор вся его жизнь оказалась связанной со спортивным обществом "Спартак".

В 1956 году на I Спартакиаде народов СССР Болотников выполнил норматив мастера спорта и занял 2-е место на дистанции 5 тысяч метров, уступив "золото" легендарному советскому стайеру Владимиру Куцу. Вскоре в памятный день 11 сентября, когда Куц перекрыл мировой рекорд Шандора Ихароша на дистанции 10 тысяч метров, Болотников снова финишировал вторым, проиграв рекордсмену 5,6 секунды. Теперь он увидел воочию, как устанавливаются мировые рекорды.

Но не только этим памятна Болотникову первая в его жизни Спартакиада. Тогда он впервые заслужил право в составе сборной команды СССР защищать честь страны в составе сборной команды СССР на Олимпийских играх в Мельбурне. А результат, показанный им во время рекордного забега Куца, говорил о том, что к борьбе новый участник олимпийской советской команды готов.

Игры в Австралии стали звездным часом для Владимира Куца, который выиграл две золотые медали на дистанциях 5 и 10 тысяч метров. Более скромным оказался олимпийский дебют Петра Болотникова. В беге на 10 тысяч метров он занял 16-е место, а на 5 тысяч метров - 9-е. Вместе с тем результаты его последних выступлений уже позволяли многим специалистам и любителям спорта говорить о том, что у Владимира Куца появился серьезный конкурент и достойный последователь.

С 1957 года Петр Болотников стал тренироваться под руководством наставника сборной команды страны знаменитого Григория Исаевича Никифорова. Прочный фундамент, заложенный еще Степановым, позволил Болотникову выдерживать огромные нагрузки на тренировках, которые проводились по уникальной методике, разработанной его новым наставником. В целом она отвечала и спортивному кредо спортсмена, выработанному им еще накануне Олимпийских игр в Мельбурне: "Набирать километры и скоростную выносливость". (К слову, за всю жизнь, готовясь к соревнованиям и участвуя в них, Болотников пробежал в общей сложности более 70 тысяч (!) километров.) В конечном счете все это во многом определило будущие результаты стайера.

На чемпионате СССР 1957 года на московском стадионе "Лужники" Болотников выиграл у Куца 10-километровую дистанцию. Сначала он, как обычно, шаг за шагом следовал за ним, не поддаваясь на "хитрости" чемпиона, который обыкновенно с помощью рывков изматывал соперников. Но потом Болотников внезапно вырвался вперед и финишировал первым. Через несколько мгновений к нему подбежал Владимир Куц со словами: "И впредь так держать, Петро!" С тех пор на протяжении 8 лет, вплоть до 1965 года, Болотников никому в стране не уступал пальму первенства на дистанциях 5 и 10 тысяч метров, став 16-кратным чемпионом Советского Союза.

Сезон 1959 года Петр Болотников провел блистательно. Он одержал 9 побед подряд в международных турнирах, причем на соревнованиях в Праге победил своего давнишнего кумира легендарного чеха Эмиля Затопека.

Следующий - 1960 год стал для Болотникова поистине триумфальным. Если бы в наши дни существовал древнегреческий обычай называть Олимпийские игры именем спортсмена, выигравшего состязания в беге, то, несомненно, римскую Олимпиаду 1960 года можно было с полным правом назвать именем Петра Болотникова.

Вот как описывает то, что происходило на беговой дорожке стадиона "Форо Италико", свидетель "золотого" забега Болотникова Заслуженный мастер спорта, неоднократная олимпийская чемпионка Лидия Скобликова:

"Сорокаградусная жара висела над стадионом. Бег на 10 000 метров, в котором участвовали все сильнейшие мастера мира, приближался к своему завершению, и 80-тысячный стадион гудел как растревоженный улей. Впереди то и дело мелькали синяя майка немецкого спортсмена Ганса Гродоцки и голубая австралийского бегуна Дэвида Пауэра. Болотников держался на пятой позиции, но по тому, с каким трудом давался ему каждый метр дистанции, можно было предположить, что итальянская "теплынь" делает свое дело.

"Наследник Владимира Куца проигрывает, - тараторили в микрофоны десятки радио- и телекомментаторов. - Он ведет борьбу не с соперниками, а со жгучим солнцем".

Признаться, в первое время я тоже так думала. Но, присмотревшись к бегу Болотникова более внимательно, поняла, что ни предложенный соперниками темп, ни жара не ослабили его воли к борьбе за победу.

Осталось два круга. Голубая майка австралийца подтянулась к синей Гродоцкого, и они, оглядываясь друг на друга, по двум параллельным дорожкам бросились вперед. Лидеры уже, видимо, сбросили Болотникова со счетов. Но Петр, словно обретя второе дыхание, устремился за ними, с каждой секундой сокращая разрыв. Зрители на трибунах вначале притихли.

Нет, я не видела ничего подобного. Стадион поднялся со своих мест. Над ними висел рев тысяч голосов. Вот Болотников уже приблизился к лидерам. Вот он уже наравне с ними. Не ожидавшие такого поворота событий, Гродоцки и Пауэр были морально подавлены мужеством и дерзостью спортсмена, который, казалось бы, уже не мог им угрожать. Будто на крыльях Болотников обошел их и устремился на финишную прямую. Стадион неистовствовал..."

28 минут 32,2 секунды показал Петр Болотников и чуть ли не на 15 метров опередил Гродоцки". На последних 300 метрах он отыграл у немецкого атлета целых 5 секунд - редчайший случай в истории стайерского бега! До мирового рекорда Владимира Куца ему не хватило всего 1,8 секунды.

Олимпийская победа окрылила Болотникова. В том же 1960 году он установил новый мировой рекорд в беге на 10 тысяч метров (28 минут 18,8 секунд), а спустя два года улучшил и его (28 минут 18,2 секунд). В 1962 году он стал чемпионом Европы в беге на 10-километровой дистанции, в дальнейшем неоднократно побеждал на различных международных соревнованиях. Но больше всего ему запомнилась одна победа...

Ей предшествовала трагическая страница в его спортивной биографии. Всего за 10 дней до Олимпийских игр в Токио на одной из последних тренировок Петр Болотников получил травму. И это притом, что накануне Игр он показывал стабильные, высокие результаты и всерьез рассчитывал привезти еще одно олимпийское "золото". Сдаваться, однако, Болотников не стал и, превозмогая боль, на олимпийский старт все же вышел. При этом половину 10-километровой дистанции прошел даже в тройке лидеров. Затем, правда, силы оставили его, и закончил бег он 25-м.

Олимпийского чемпиона Токио - Роберта Шуля - Болотников все же победил. Год спустя, в Киеве, на традиционном встрече советских и американских легкоатлетов. Несмотря на то, что Шуль был моложе Болотникова почти на 8 лет, советский бегун одержал трудную, но очень нужную победу. О том, насколько упорна была борьба, говорит тот факт, что лишь фотофиниш определил тогда победителя - на "полноса" Болотников оказался первым.

Ко времени ухода из большого спорта за плечами П. Г.Болотникова были Школа тренеров и Институт физкультуры. По окончании выступлений почти 20 лет, с 1965 по 1985 год, он был старшим тренером "Спартака" по легкой атлетике. С 1985 по 1989 год работал в Алжире, тренировал алжирских бегунов, воспитал чемпиона Африки и марафонца-участника Олимпиады в Сеуле. В 1990-1992 годах он возглавлял Центральный совет ДСО "Спартак", а ныне является членом президиума и почетным председателем спортобщества "Спартак" (1996), председателем Центрального клуба России "Шиповка юных" (1995), главным судьей по проведению соревнований на призы газеты "Труд" и Кубка "Москва-Лужники" (1992).

П.Г.Болотников - Заслуженный мастер спорта СССР (1959), кавалер орденов Ленина (1960), Дружбы народов (1985), Почета (1995), "За заслуги перед Отечеством" III степени (1999), Почетный гражданин Республики Мордовия. Его трижды избирали депутатом Октябрьского районного совета города Москвы (1980-1986).

 Болотников считается пенсионером. Его любимое увлечение - дача, где все он сделал своими руками. Он любит попариться в бане, регулярно гуляет с любимым догом Легатом, причем в день они проходят по 20 километров. Еще Петр Григорьевич любит играть на балалайке, а главное - не теряет чувства юмора в любых ситуациях. Живет в Москве.

ПЕТР НЕУГОМОННЫЙ

Петр Григорьевич Болотников - личность удивительная и интереснейшая. Несмотря на свои 80, сохранил потрясающую молодость восприятия и абсолютную верность давным-давно раз и навсегда выработанным принципам и взглядам. Сегодня, когда практически обо всех клубных спортивных привязанностях, кроме спартаковской, армейской и динамовской, фактически всеми остальными забыто, он был и остается преданнейшим адептом своего «Спартака», для которого противостояние с давними конкурентами отнюдь не исчерпывается футбольными полями, хоккейными и баскетбольными площадками. В нем все еще остается что-то от того довоенного мальчишки, который с замиранием сердца следил с трибун стадиона «Динамо» (проникая туда, естественно, не по билетам, а, как и большинство пацанов тех лет, через забор или в заранее заготовленную дырку) за незабываемыми дуэлями братьев Георгия и Серафима Знаменских с Феодосием Ваниным и тем более с таким асом стайерского бега, как француз Жак Лядумег. И болел он не просто за Знаменских, а за СПАРТАКОВЦЕВ Знаменских. Ибо именно братья олицетворяли для Пети Болотникова самую любимую команду. Характерно, что именно так же, вплоть, пожалуй, до 60-х гг. прошлого века, зрители реагировали на представительство легкоатлетов или конькобежцев, велосипедистов или лыжников, гребцов или конников, пловцов или гимнастов. Соперничество на беговой дорожке, лыжне, кроссовой тропе, овале трека, канале, манежных опилках, в бассейнах или залах становилось естественным продолжением тех легендарных баталий, которые были в эпицентре внимания публики. Поэтому трибуны яростно поддерживали не просто бегуна-имярек - они поддерживали и тот спортивный клуб, который он представлял. Знаменские и Ванин с Львом Либкиндом были не сами по себе, они были Образами, брендом, как бы мы теперь сказали. Брендами, соответственно, «Спартака», ЦДКА и «Динамо».

В 1950 - 1960-х таким спартаковским брендом стал Петр Болотников.

И долгое время, как матчи извечных футбольных соперников, спартаковцев и армейцев, держали любителей спорта в напряжении дуэли легендарного армейца Владимира Куца и спартаковца Петра Болотникова в стайерском беге.

Будем откровенны, Куц был тогда более популярен. Да что там говорить: он был самым популярным атлетом страны, затмевая славу футболистов, хоккеистов, гимнастов. Достаточно сказать, что на Играх XVI Олимпиады в Мельбурне именно Владимир Куц был назван Героем Игр, хотя в далеком австралийском городе многие советские спортсмены выступили потрясающе.

Был в Мельбурне и Болотников. Не скрывает и сегодня, что, с одной стороны, собственный старт ничего, кроме разочарования, принести не мог, настолько превосходил всех Куц (даже мелькнула предательская мысль бросить спорт, ибо в тот момент он не видел возможности что-либо противопоставить фантастическому стайеру), с другой, заставил задуматься о собственном пути, о поиске вариантов ведения борьбы и методов подготовки, с помощью которых можно было бы победить главного и единственного конкурента. «Вечно вторым» Болотников быть не собирался.

Те, кто видел Петра Григорьевича в маленьком, неказистом, подслеповатом легкоатлетическом манеже «Буревестник» в Самарском переулке (его, как и другие старенькие строения, подмял красавец-комплекс «Олимпийский»), поначалу не узнавали его, а, узнав, недоумевали, что он здесь делает. В застиранном трикотажном костюме, в обычных полукедах, он часами отмерял неизменные тренировочные 15 км на крутой 300-метровой опилочной дорожке манежа, постоянно совершая, после очередного километра, длинное, метров на 400 - 500, ускорение.

Да, Петр Болотников нашел противоядие в борьбе с Куцем. Владимир Петрович побеждал за счет ставшего хрестоматийным «рваного бега». В какой-то момент он делал страшный по мощи и неожиданности рывок, нарушая равномерный темп бега соперников, со скоростью спринтера уходил от них метров на 50 - 60 и практически предрешал исход поединка. Такой аритмией он выбивал других атлетов из привычной колеи: они просто не знали, что можно противопоставить такому «алогичному» поведению на дистанции.

Болотников знал. И для этого одним из первых перешел даже не на двух-, а на трехразовые ежедневные тренировки. Он чередовал кроссы по усыпанным листьями или заснеженным аллеям парков, по дорожкам стадионов - с отработкой чисто спринтерских упражнений. Вернее, с упражнениями еще более сложными, на выработку скоростной выносливости. Потому что крепко сбитому, обладающему хорошей техникой Куцу предпринять финишный спурт было - раз плюнуть. У Болотникова таких спринтерских данных не было. Зато было другое, что он взял из своих тренировок и совместных занятий с лучшими бегунами страны на средние дистанции - Абрамом Кривошеевым, Евгением Момотковым, Василием Булышевым, Йонасом Пипине, Евгением Соколовым. Куца хватало максимум на 100-метровый рывок. Болотников начинал финишировать за круг, а то и больше до конца дистанции. В итоге Владимир Петрович испытания, предложенного его наследником, не выдержал.

В Мельбурне Болотников занял только 9-е место на 5-километровке и 16-е - на «десятке». Но уже в следующем году он нанес триумфатору Олимпиады сильнейший удар: сначала недвусмысленно заявил о своих намерениях на III Всемирных играх молодежи в Москве, когда на новеньком стадионе в Лужниках выиграл «пятерку» у таких признанных классиков стайерского бега, как австралиец Альберт Лауренс (между прочим, бронзовый призер Мельбурна), венгр Иштван Ковач, немец Фридрих Янке (в 1960 г. на Олимпиаде в Риме попытается бросить перчатку московскому спартаковцу, но - безуспешно) и легендарный чех Эмиль Затопек. А на чемпионате СССР в Киеве впервые Петр обыграет Куца в очном споре. Пусть всего 0,2 секунды (миг для дистанции в 10 километров), но Болотников все же выиграл. И поставил перед собой очередную задачу: отобрать у Куца и мировой рекорд.

Замахивались на такое многие. Надо отдать должное и самому Владимиру Петровичу, и его многолетнему наставнику, даже другу, единомышленнику - Григорию Исаевичу Никифорову. Успехи, достигнутые этим дуэтом, традиции, заложенные советскими стайерами еще в предвоенные годы (прежде всего, повторим, спартаковцами Георгием и Серафимом Знаменскими), создали предпосылки для появления целой плеяды стайеров высочайшего международного класса. Евгений Жуков, Иван Чернявский, Александр Артынюк, Алексей Десятчиков, Хуберт Пярнакиви входили в мировую элиту. Но и они не смели подумать о том, чтобы превзойти непревзойденного Куца. Болотников, с которым индивидуально стал работать именно Никифоров, смог. Прежде всего благодаря правильно избранной тактике и огромной работе, которая только и могла помочь осуществить задуманное на практике.

По сути, как говорит и сам Петр Григорьевич, он не был рекордсменом. Он был - победителем. Тогда ведь не было такого понятия, как «заяц». То есть, спортсмена, который долго лидировал, задавал темп, «тащил» за собой пелотон, а кругов за 5 - 6 до финиша (если речь идет о 10-километровой дистанции), или чуть позже (на 5 тысяч) с чувством исполненного долга сходил с дорожки. Атлет, который ставил цель побить рекорд, должен был все делать сам. И захватывать инициативу, и варьировать тактику, и менять ритм и темп бега, и предпринимать основные усилия для завершающего успеха. Болотников на рубеже 1950-х и 1960-х умел это делать, как никто. Наукообразное определение его бега «сверхинтенсивность преодоления длинных отрезков» как нельзя лучше характеризует бег Петра Болотникова.

На Олимпиаде в Риме только так и можно было победить таких асов стайерского бега, как уже упомянутый Янке, его соотечественник Ханс Гродоцки, австралиец Девид Пауэр, поляк Здислав Кшишковяк, жаждущие реванша после фиаско в борьбе с Куцем англичанин Гордон Пири и венгр Шандор Ихарош.

Болотников идеально выполнил разработанную с Никифоровым программу. На первом километре вышел вперед и задал жуткий темп, будто бежать предстояло не 25 кругов, то есть, 10 000 м, а какую-нибудь «полуторку». Видя, что соперники не отстают, использовал первый козырь: длинный рывок на 500 м. Через пару кругов, видя, что конкуренты начали приходить в себя, второй спурт, опять на 300 - 400 м. После восьмого круга - третий. Его выдержали только Ихарош, Пауэр, Кшишковяк, Гродоцки, чемпион на 5 000 м новозеландец Мюррей Халберг и еще один наш бегун Алексей Десятчиков. Но и они уже были изрядно утомлены, после очередного крута кто-то из них отставал все больше и больше. Кульминация наступила за 2 км до финиша. Очередной «длинный спринт» Болотникова добил всех. Пытались хоть как-то уцепиться за лидера Гродоцки, Пауэр, которых Петр Григорьевич в какой-то момент даже выпустил вперед, и Десятчиков. Сделал это, по его словам, чтобы окончательно посмотреть, готовы ли они к его финишному броску. Куда там! Очередное ускорение московского спартаковца не смог подхватить никто. Болотников финишировал с новым олимпийским рекордом. До мирового не хватило каких-то двух секунд, что стало для него неожиданностью. Потому что едва не случился казус. Никифоров планировал победу своему ученику со временем на уровне того результата, который показал Куц в Мельбурне и к которому, кроме самого Болотникова, никто и приблизиться не мог. Однако ведь Петр Григорьевич со старта задал куда более высокий темп. Если бы график бега соответствовал задуманному, Григорий Исаевич должен был давать вертикальные отмашки кепкой. Если бы бегун отставал - горизонтальные. А вариант, при котором Болотников замахивается на рекорд мира, предусмотрен не был. Поэтому Никифоров так и семафорил: вверх-вниз, вверх-вниз, а значит, все в порядке. Сегодня Петр Григорьевич смеется: «Представляете, если б я только на кепку Исаича ориентировался - запросто мог и пролететь. Хорошо, успевал на табло взгляд кинуть и скорректировать, учитывая свое состояние, скорость».

Бег Болотникова произвел такое впечатление, что руководство МОКа долго гадало, кого бы назвать Героем Олимпиады: его или повергшего всех в восторг советского штангиста-тяжеловеса Юрия Власова. Выбрали все же Власова. Думается, сыграл свою роль и тот факт, что в Мельбурне, напомним, Героем стал Куц. Тоже - советский атлет, тоже - бегун-стайер. Но дома триумф московского спартаковца был оценен по достоинству: он был удостоен высшей награды Родины - ордена Ленина.

Петр Григорьевич усиленно готовился и к своей третьей Олимпиаде, в Токио. Несмотря на возраст («Возраст Христа, 33 ровно - для стайера вполне подходящий», - шутит он), был в отменной форме. Все так же отмерял круг за кругом в стареньком манеже «Буревестника», а летом перепахивал песок (тоже важный элемент подготовки бегуна-стайера) на пляжах Черноморского побережья. Уверенно выиграл чемпионат Союза. Как вообще все первенства страны между Олимпиадами, а в промежутке (в 1962 г.) еще и чемпионат Европы. Установил мировой рекорд, к которому наши стайеры, даже страшно подумать, не могут приблизиться вот уже 40 с лишним лет. Но в Токио несчастный случай все-таки достал атлета. Где-то на втором или третьем круге тяжелый диск, далеко посланный скоро ставшим легендой мировой легкой атлетики американцем Альфредом Ортером (здесь он выиграл свое третье «золото», а через 4 года в Мехико выиграет и четвертое подряд - уникальный случай для «королевы спорта»), выкатился прямо на беговую дорожку. И, надо же, увесисто ударил по голени как раз Болотникова, который только-только собирался предпринять первый из своих сумасшедших рывков. Естественно, ритм бега был поломан. К тому же нога сильно заболела и даже, как вспоминает Петр Григорьевич, на время потеряла чувствительность. Так что ни о какой полноценной борьбе речь уже не шла.

Болотников еще какое-то время участвовал в соревнованиях, но вовремя понял, что пора уступать дорогу молодым. Рядом с ним появились способные стайеры, которые, как все надеялись, подхватят эстафету.

Но максимум, чего достигли лучшие из них, это медали европейских первенств - Адольфас Алексеюнас, Александр Антипов, Рашид Шарафетдинов, Юрий Алексашин, ученик Владимира Петровича Куца Александр Афонин, спартаковец из Воронежа Николай Свиридов. При этом на рекорды Петра Григорьевича ни один из них даже не покушался.

Сам Болотников, неизменно отдавая должное своим наставникам - Анатолию Николаевичу Струнникову (сыну первого российского чемпиона мира по конькам), Петру Сергеевичу Степанову и, естественно, Григорию Исаевичу Никифорову (прежде всего за то, что не спешили делать из него «чистого» легкоатлета, бегуна, а всецело приветствовали его увлечение лыжами, коньками, велосипедом, плаванием, гимнастикой, поэтому до 14 лет прошел отличную, как мы теперь сказали, многоборную подготовку), в тренеры не пошел, да и не стремился. Слишком, считает, он эмоциональный и нетерпимый, особенно к лодырям. Поэтому всю свою неуемную энергию выплеснул на общественную, организационную работу. Здесь он нашел себя, чувствует себя абсолютно органично, на своем месте. Именно Петра Григорьевича в первую очередь привлек Николай Николаевич Озеров, когда зашла речь о воссоздании в 1991 г. общества «Спартак». И именно Петр Болотников стал первым председателем общества, в котором продолжает плодотворно трудиться, не щадя сил и здоровья, по сию пору, будучи его почетным председателем и членом президиума.

Петр Болотников: однажды в Африке меня чуть не скинули в пропасть

Портал Runners.ru поздравляет легендарного бегуна с днем рождения, а так же предлагает вашему вниманию  интервью Петра Григорьевича, которое было напечатано в газете "Труд"  5 марта.

О его спортивных успехах известно всем. Но Болотников  проявил таланты во многих сферах жизни. Человек искрометного юмора, прекрасный рассказчик. На праздниках всех удивляет искрометным исполнением частушек, зачастую собственного сочинения вкупе с виртуозной игрой на балалайке.

Детство он провел в деревне, а школьные годы пришлись на военное время, и все работы на селе выполняли женщины да подростки. Так что всеми сельскохозяйственными профессиями Петр овладел. Потом переехал в Москву, где работал на строительных объектах электромонтером.

Спортивную карьеру начал до армейской службы. Как ни странно, не с бега, а велоспорта, коньков и даже гимнастики. И потом долгие годы стайер Болотников в легкоатлетической сборной даже любого шестовика мог превзойти по количеству подтягиваний на перекладине, выходу силой, и подъемов переворотом.

Закончив бегать, Петр Григорьевич более 20 лет находился на  руководящей спортивной работе. Но когда ему было 55 лет, крупный спортивный чиновник не побоялся начать все сначала, поехав работать в Алжир, где он тренировал местных юношей. Не изображал из себя мэтра, а активно искал таланты, сам с юношами бегал, выполнял с ними любые упражнения. В провинциальном городке подготовил много спортсменов для национальной сборной.

Выйдя на пенсию, тоже никогда не сидел на месте. Большой загородный дом построил практически сам, всеми строительными специальностями овладел на профессиональном уровне.

Но, проживая у себя на даче, особую склонность я обнаружил к столярному делу. - рассказывает Болотников корреспонденту «Труда» о своих рабочих навыках. -  Всю мебель в доме я сделал своими руками. Так что запросто мог бы «шабашить» у новых русских: табуретку могу смастерить за час, а расписную «эксклюзивную» лавку с резными узорами - часа за три. Мой отец был известным во всей округе краснодеревщиком. Он погиб в 1942 году, так что непосредственно у него научиться я не успел. Но, возможно, на генном уровне проявилась. Плюс жизнь заставила. Круглым сиротой я остался в 12 лет. Жил не в детском доме, а в родительском. Я сам управлялся с хозяйством. Потом рано начал работать, и по  разным причинам еще до службы в армии пришлось освоить несколько профессий, в основном строительных.

Еще я мог бы шофером работать. Вожу лихо, но надежно. Я еще пару лет назад передвигался по Москве и области только на своей машине. В этом деле больших успехов добился мой друг по сборной, соавтор моей победы в Риме Евгений Жуков. Завершив карьеру бегуна, он ушел в автоспорт, где стал мастером спорта.

Отчего вы сказали «соавтор победы»? Бег -  индивидуальный вид спорта.

Алексею Десятчикову и Евгению Жукову по силам было попасть в призеры, но их перед финалом проинструктировали, что главная задача - работать на Болотникова, а я даже об этом не знал. У меня было несколько очень опасных зарубежных соперников, и товарищи по команде сделали все, чтобы не возникло досадных помех - не взяли в «коробочку», или чтобы не пришлось обходить соперников по третьей дорожке. А последние два километра Алексей Десятчиков лидировал, держа оптимальный для меня темп. На финише он был четвертым, но руководство сборной по достоинству оценило его товарищескую помощь партнеру и присвоило звание заслуженного мастера спорта.

Многие нынешние чемпионы уверяют, что между легкоатлетами, выступающими в одном виде за сборную, дружба невозможна. Или вы были настолько сильнее своих товарищей по команде, что конкуренции не боялись?

С Куцем мы были лучшими друзьями с момента моего появления в сборной и до его последних дней. Возможно, все дело в Куце, в его бесконечной порядочности, честности и преданности друзьям? И конкуренция никогда не омрачала нашу дружбу. Тренер Григорий Исаевич Никифоров, правда, проводил нам ударные тренировки отдельно, чтоб мы друг друга не «накормили». Он знал, что Куцу даже во время тренировочной пробежки легче умереть, чем уступить хотя бы секунду. А в остальное время мы были «не разлей вода». Даже техосмотр всегда вместе проходили. Если у Володи покрышки на колесах поновее, он сначала сам отправляется, а потом переставляем на мою машину.
 
А с кем из зарубежных коллег вы дружили?

Многократный рекордсмен мира Рон Кларк был очень приветливым и порядочным человеком. Если бы не языковый барьер, думаю, у нас бы сложились, как минимум, товарищеские отношения. Другой рекордсмен мира, француз Мишель Жази немного знал по-русски, и это нас сразу сблизило. Но самые яркие  впечатления оставил чех Эмиль Затопек. Великий спортсмен - четырехкратный олимпийский чемпион, после войны из бегунов на длинные дистанции так много побед никто не одерживал. И человек прекрасный, интересный во всех отношениях. При своей бешенной популярности на Западе он с удовольствием приезжал к нам на тренировочные сборы и даже не скрывал методики тренировок. Затопек очень хорошо говорил по-русски. Но в 1968 году попал в очень неприятную ситуацию. В России у него было много друзей. Однако он в числе 200 сограждан подписал знаменитое воззвание против ввода советских танков в Чехословакию. За это при первой же встрече Володя Куц от души влепил Эмилю подзатыльник: он поступок своего чешского друга воспринял как личное оскорбление. Вот такой человек был Куц. Считал, что имеет право как друг: с Затопеком еще ближе был знаком, чем я - они и на дорожке успели посоревноваться. Вскоре и я с Эмилем встретился на одном спортивном празднике, но он очень холодно меня приветствовал.

Долгое время о Затопеке в России ходили слухи, что он сидит в тюрьме ...

Как ни странно, этому способствовали западные журналисты. Эмиль находился в опале у государственных мужей Чехословакии, хотя у простого народа продолжал пользоваться любовью. Хотя его жизнь мало освещалась даже в чехословацких СМИ. Английские газетчики как-то приехали в спортшколу, где Эмиль работал. А он, надо сказать, был очень демократичным и скромным человеком, при всех своих регалиях. И вот он, директор спортшколы, то ли постеснялся "припахать" своих подчиненных в нерабочее время, ото ли вообще никого под рукой не оказалось. Так что перед приездом иностранных журналистов он полез сам красить облупившуюся крышу школы. И вот, когда пытался дотянуться кисточкой до самых труднодоступны мест крыши, его и засняли западные фотокоры, приехавшие гораздо раньше оговоренного для встречи времени. Этот снимок попал на страницы какого-то английского издания. И надпись сообщала читателям, что вот так истязают на каторжных работах великого спортсмена за его антисоветские взгляды. А уж потом и до нас дошла эта информация о сидящем в застенках Затопеке. 50 и 60-летние юбилеи великого спортсмена официально не отмечались, а вот 75 лет ему исполнилось уже при президенте Вацлаве Гавеле, к тому времени он опять стал национальным символом. Эмиль выслал мне официальное приглашение на празднество. При встрече отказывался признать во мне Болотникова - я отрастил длинную бороду. Только когда я заговорил, он обнял меня, прослезился и усадил рядом с собой. Уже тогда неважно себя чувствовал - ноги отказывали. Вскоре он скончался. Незадолго до смерти Эмиль тепло отнесся ко мне, и Куца добрыми словами вспоминал.

Вас своим близким другом называли и знаменитые футболисты. Вы - футбольный болельщик?

К футбольным знатокам себя никогда не относил, но являюсь рьяным болельщиком «Спартака». И конечно, я всегда переживал за нашу сборную. В 1956 году в Мельбурне я не пропустил ни одного матча советской команды, потом сдружился с футболистами за время долгой дороги домой на пароходе и поезде Владивосток-Москва. И в дальнейшем по роду своей деятельности много общался не только со своими одноклубниками - Сальниковым, Нетто, но и Бубукиным, Понедельником, Валей Ивановым. Я не так хорошо разбираюсь в футболе, чтобы в должной мере оценить их спортивные дарования, но в общении с ними убедился: все они люди острого ума и высокой культуры. Кроме легкой атлетики, я в большей мере интересовался боксом и гимнастикой, и много друзей имею среди представителей этих видов спорта.

У Затопека ноги отказывали на старости лет. Куц вообще молодым умер - в 49 лет. Можно ли сказать: такова неизбежная плата за мировые рекорды в беге?

Куц абсолютно не следил за здоровьем. По окончанию беговой карьеры свои большие нагрузки резко сменил обездвиживанием. Не утруждал себя ни физкультурой, ни диетой. С 60 килограммов быстро нарастил вес до 110. В этом плане он не пример для молодых спортсменов. А вот большинство стайеров международного класса дожили до преклонных лет. Уж на что я в начале 1960-х сверхнагрузками надорвал сердечную мышцу, и то - потом четко спланированными тренировками полностью восстановил здоровье.
 Но когда в 1985 году я уехал тренером в Алжир, там зачастую бегал со своими подопечными кроссы, а порой даже скоростные отрезки. Плавать их всех научил, гимнастикой вместе с ними занимался, все показывая на своем примере. Никто из молодых учеников не мог соперничать со мной по количеству подтягиваний на перекладине, хотя они очень старались: не хотели отставать от своего 60-летнего тренера.

И сколько раз у вас получалось?

В возрасте 59 лет я подтягивался 40 раз, а на тренировках иногда приходилось пробегать по 45 километров в день. Иначе мои алжирские воспитанники тренировались бы намного меньше. Они сами мне в этом признавались.

А какие же ваши показатели в молодости?

Подтягивался 60 раз в один заход. Правда, до того, как заняться бегом на длинные дистанции, я успел добиться какого-то уровня и в гимнастике. А в день набегал до 70 километров,

Каким образом удавалось себя заставить совершать такие подвиги?

Было много факторов, помогавших справляться с такими нагрузками. Во-первых, длинные кроссы я любил бегать в компании - за разговорами, за анекдотами такая большая работа давалась легче. Во-вторых, длинные кроссы любил бегать на фоне красивых пейзажей. Например, когда весной накручивали километры в Абхазии, хотя бегали и по шоссе, но все равно, горные виды захватывали дух и тянули посмотреть - а что там еще за горизонтом. В-третьих, очень строгий тренер. Первое время я тренировался у Петра Степанова - человека эрудированного, умнейшего. Но недостаточно жесткого, чтобы заставить своих учеников работать на пределе. Именно по этой причине, я считаю, мой друг Леша Десятчиков на Олимпиаде не смог занять место выше четвертого. А вот Григорий Никифоров мог заставить и Куца, и меня работать через «не могу». Хотя он тоже гибкость проявлял. Иногда специально мне и Володе Куцу «разносил» тренировки на разное время дня

В те годы, когда многие уже выходят на пенсию, вы решились работать в незнакомой стране ...

... и ничуть об этом никогда не жалел. Одно дело, видеть мир во время кратковременных поездок на соревнования. А другое - все дотошно осмотреть своими глазами. Когда в 1985 году в очередной раз произошла реорганизации (почти что ликвидация) спортивного общества «Спартак», я был так расстроен, что внушил себе: мне нечего терять.

Вся ваша жизнь всегда была на виду у любителей спорта. За исключением алжирского периода.

Я 4 года прожил в городе Батна. Остались прекрасные впечатления об этой стране, и особенно об интересной провинции. Окрестности Батны совсем не типичны для Африки, даже для ее севера. Это недалеко от границы с Тунисом, в среднегорье. Так что зимы прохладные со снегом. А природа местами даже напоминает Россию и некоторые другие регионы СССР. Из всех советских граждан, работавших тогда в Батне, я единственный имел машину и объездил на ней всю страну. Несмотря на большой объем работы, я умудрялся с женой регулярно выбираться в лес или на рыбалку. Чем, кстати, вызывал неодобрение у местных жителей, считавших, что женщина вообще не имеет права выходить из дома. Тем не менее, я всегда и везде предпочитал не враждовать, а вести конструктивный диалог. В отличие от многих тренеров, приезжающих работать в чужую страну, я с первых же дней начал настойчиво изучать один из государственных языков - французский и какое-то количество слов выучил на арабском. Так что услугами переводчика не пользовался. Постепенно и работники гостиницы, в которой мы жили, не без моего участия пришли к мысли, что женщина - тоже человек. И, несмотря на то, что в конце 1980-х годов и в алжирскую молодежь начали внедрять всякие экстремистские настроения (однажды высоко в горах деревенские парни чуть было не скинули меня в пропасть вместе с машиной и женой), у меня остались дружеские отношения не только со всеми моими воспитанниками, но и даже местными тренерами, поначалу видевшими во мне нежелательного конкурента. Кстати, долгое время, тренируясь у меня, мои ученики даже не знали, что я - олимпийский чемпион. Тем не менее, метод воспитания личным примером всегда действовал эффективнее, чем давлением на них авторитетом прошлых заслуг.

После Алжира вы продолжали тренироваться?

Я убедился: к спортивным упражнениям во многом побуждают хороший стимул и хорошая компания. По возвращению в Москву стимула уже для меня самого стало меньше. А после выхода на пенсию физкультуру заменил длительными прогулками с любимой собакой и хозяйственными работами по даче.
 
Наша легкая атлетика когда-нибудь выйдет на тот уровень, на каком находилась в эпоху ваших выступлений?

Талантливые стайеры из Кении Эфиопии, Марокко тогда только начинали выступать на международных соревнованиях и еще не реализовали себя в полной мере. Но вот почему нынешние наши стайеры показывают результаты хуже, чем  мы с Куцем 50 лет назад - это не всегда мне понятно. И все же, надо нынешних наших легкоатлетов не огульно критиковать, а реально им помогать и стимулировать их прогресс. Я вообще очень не люблю, когда все, кому не лень, критикуют наших бегунов или футболистов и хоккеистов. Спорт высших достижений    становится все более сложной наукой, и я не столь хорошо знаю ситуацию, чтобы высказать конструктивные предложения. Ребята из нашей сборной трудятся добросовестно, но те, кто «на подходе», зачастую лишены даже тех возможностей и стимулов, которые мы имели полвека назад. Скажу откровенно: в начале карьеры бегуна, при всей моей громадной любви к спорту, немалое значение имели и материальные выгоды, которые я получал при выполнении норматива мастера, при попадании в сборную. Звезды мирового спорта получают деньги несравненно большие, чем имели мы. Но перед тем, как дойти до уровня сборной, сейчас талантливый бегун должен адски трудиться, да при этом еще тратить свои деньги. Меня вообще тревожит ситуация с массовой физической культурой и юношеским спортом, а чемпионов надо начинать готовить именно здесь.